Тумбочка. 1950 – 1970-е гг.

Дерево, металл.
80,0х40,0х41,2 см

Поступила в 2015 году в результате научно-исследовательской поисковой экспедиции «По лесам памяти 2015», проводившейся в Чердынском районе Пермского края. Размещена в экспозиции посвященной эволюции спального места осужденных.

Тумбочка найдена в жилом бараке подразделения «Ольховка». Так как тумбочка преимущественно деревянный и достаточно громоздкий предмет, она не заинтересовала мародеров из числа местного населения, вывозивших из лагеря металл. В бараке собрано значительное количество модификаций прикроватных тумбочек, порядка пяти модификаций было выбрано сотрудниками экспедиции и доставлено в музей. Тумба – функционально представляет низкий узкий шкафчик, с верхним выдвижным отделением и фронтальной дверцей, за которой внутреннее пространство тумбы разделено перегородкой на две части, верхнюю и нижнюю.

Согласно нормативам тумба использовалась для хранения личных вещей осужденных. По армейскому принципу прикроватная тумба делилась между двумя осужденными, в тумбочке хранились письма, фотографии, любимые книги, санитарно-гигиенические принадлежности.

Бытовые условия заключенных ГУЛАГа.

В положении об ИТЛ – 1930 года говорилось: «В зависимости от категории и режима заключенные проживают в специальных помещениях, общежитиях, при предприятиях, на промыслах и вне лагерей. Заключенные, плохо влияющие на других или подозреваемые в подготовке побега, могут быть переводимы в одиночные помещения или в специальные общие камеры под особым наблюдением».

Положение с организацией быта резко изменилось во второй половине 30 годов.

По инструкции о режиме содержания заключенных 1939 года заключенные размещаются – в бараках. «Имеющие право бесконвойного передвижения размещаются отдельно от остальных заключенных. Бараки не запираются круглые сутки. Хождение заключенных из барака в барак запрещается. Несовершеннолетние заключенные размещаются отдельно и изолированно от взрослых». В бараках устанавливались дневальные, следящие за тем, что бы бараки были убраны, проветрены, умывальники и баки для питьевой воды чисто вымыты и наполнены водой. Регламентации жилой площади в инструкции не было.

Бытовое положение в лагерях несколько меняется, как не странно с началом войны. В 1944 году вышел приказ управления охраны и режима ГУЛАГа «О мероприятиях по предупреждению роста простудных заболеваний, случаев обморожения и предотвращению побегов с мест работ». В нем указывалось: «начальникам надзорслужбы и старшим надзирателям заключенных, не обеспеченных одеждой и обувью по сезону, а так же в непросушенной одежде и обуви на открытые работы не выводить. Проверить на каждом лагерном пункте-колонии наличие противообмораживающих средств и при их отсутствии принять срочные меры к приобретению таковых».

После окончания войны в 1946 году создаются специальные Оздоровительные лагерные пункты.

В оздоровительных подразделениях надлежало создать заключенным нормальные жилищно-бытовые условия содержания, для чего при необходимости произвести дополнительное строительство недостающего жилого фонда, коммунально-бытовых объектов и лечебных учреждений, обеспечив заключенным питание по специальным нормам, и надлежащее медицинское обслуживание.

В этом же году выходит директива МВД «Об улучшении работы по привлечению посылок и передач заключенным, содержащимся в лагерях и колониях ». Директиве прямо указывается: «обязать начальников лагподразделений и колоний, а также работников КВЧ и надзирательской службы повседневно проводить работу среди заключенных, чтобы последние в письмах к родственникам обращались с просьбами о высылке посылок, в частности с предметами одежды, обуви и постельными принадлежностями. Следует учесть, что чем лучше будет организована система приема и вручения посылок и передач, тем больше их будет поступать в лагподразделения и колонии».

В инструкции – 1947 года подробно описывается надлежащие бытовое положение заключенных лагерей и колоний.

«Жилые помещения должны быть сухими, светлыми, теплыми, оборудованы необходимым инвентарем. Размещение заключенных сверх установленного лимита запрещается. Жилая площадь на каждого заключенного должна быть не менее 2 кв.м. Жилое помещение должно быть оборудовано спальными местами с постельными принадлежностями для каждого заключенного. Жилое помещение должно иметь температуру воздуха в холодное время года в темное время суток от + 16 градусов до +18 градусов Цельсия».

В 1948 году МВД организует Особлаги, для них устанавливались свои правила бытового содержания заключенных. Заключенные размещались в бараках:

«а) общих — вместимостью от 100 до 200 человек в каждом, из расчета 1,8 кв. метра площади на человека, с предоставлением индивидуального спального места на двухъярусных нарах вагонной системы с комплектом постельных принадлежностей. Размещение заключенных в бараках осуществляется побригадно и посменно; бараки оборудуются жестким инвентарем, в соответствии с приказом МВД СССР № 506-1947 года;

б) штрафных — с камерной системой, состоящих из общих камер вместимостью 15 —20 человек. В этих бараках размещаются заключенные, склонные к побегу, уголовно-бандитствующий элемент и злостные нарушители лагерного режима, а также переведенные на штрафной режим после осуждения за преступления, совершенные в особом лагере. Эти бараки ограждаются колючей проволокой в два ряда.

Вход во все жилые помещения оборудуется тамбуром со смотровым окошком в дверях, а оконные проемы заделываются железными решетками. От отбоя ко сну и до утреннего подъема двери бараков находятся на запоре. Заключенным запрещается хождение из барака в барак. Во всех бараках оборудуются уборные, которыми пользуются только ночью. Для дневного пользования на территории лагерного подразделения оборудуются наружные уборные.

Заключенные женщины содержатся в отдельных специально женских лагерных подразделениях».

Заключенные Особлагов, как и другие заключенные могли обращаться в лагерную санчасть, но освобождение от работ по болезни могло производится только вольнонаемным врачом или начальником санчасти. В этом же (1948) году были организованны Спецлаги, где были применены беспрецидентные меры к организации быта заключенных.

Жилые и производственные зоны предписывалось оборудовать заборами специальной конструкции; сплошным деревянным забором высотой 3,5 метра с козырьком из колючей проволоки или усиленным жердевым забором или «тульским» забором из колючей проволоки.

Размещение в жилой зоне штаба ЛП и проведение в зоне различных служебных мероприятий для вольнонаемного и офицерского состава запрещалось. Хозяйственные объекты обслуживающие зону должны были размещаться в специальной зоне на хоз. дворе с отдельным входом через вахту.

«Жилая площадь в бараках устанавливается из расчета 1,5 кв. метра на одного заключенного. В бараках: а) пол деревянный особой прочности с поперечным накатом, б) печь должна находится в железном кожухе, в) бараки оборудуются нарами вагонной системы, разрешается устройство прочных сплошных двухъярусных нар, г) вход в бараки оборудуется тамбуром со смотровым окошком, д) на окнах прочные железные решетки, е) осветительные приборы должны быть расположены так, что бы был исключен к ним доступ заключенных, но без ущерба для освещения бараков, ж) Температура в бараках в холодное время года в темное время суток должна быть +16 - + 18 градусов Цельсия. На ночь двери бараков закрываются, в бараках устанавливаются уборные для ночного пользования».

Не реже раза в неделю надлежало проводить обыск заключенных и жилых помещений. «Если в бараке обнаружены запрещенные предметы и не удается найти хозяина, все заключенные данного барака определяются на штрафной паек до пяти суток с выходом на работу.

Постоянные дневальные в барках не назначаются. Все заключенные дежурят по графику, с освобождением от работы в день уборки и на следующий день. Дежурные назначаются на сутки.

В лагерной зоне кроме жилых помещений располагается кухня, столовая, хлеборезка, баня с дезокамерой и прачечной, стационар и амбулатория».

НКВД постепенно улучшало организацию быта в лагерях, возвращаясь к порядкам и нормам начала 30 годов. Так в 1949 году выходит распоряжение МВД СССР № 608 «об улучшении торговли для заключенных в лагерях и колониях МВД», в котором были предъявлены жесткие условия к организации надлежащей торговли для заключенных с разнообразным ассортиментом разрешенных к употреблению и хранению продуктов и товаров.

Новой инструкцией по режиму содержания заключенных – 1954 года устанавливались общие правила организации быта в лагерных подразделениях и колониях.

«На территории жилой зоны для обслуживания заключенных должны быть построены по типовым проектам общежития, кухня столовая, кухня для индивидуального приготовления пищи, кухня столовая для продажи платных блюд, хлеборезка, продовольственный и промтоварный ларьки, стационар и амбулатория, баня с дезокамерой, парикмахерская, клуб с библиотекой и комнатой культурно-просветительной работы, спортивная площадка, камера хранения личных вещей, сушилка для одежд и обуви, мастерская для мелкого текущего ремонта одежды и обуви.

Общежития для заключенных должны отвечать следующим требованиям: оборудованы кроватями и нарами вагонного типа, снабжены необходимым инвентарем, умывальниками, табуретками, столами, скамейками, вешалками, прикроватными тумбочками, бочками для питьевой воды и др., оборудованы электрическим освещением и радиофицированы.

Коммунально-бытовые условия заключенных на всех видах режима устанавливались одинаковые. Жилая площадь должна составлять 2 кв. метра на человека, у каждого заключенного должно было быть свое спальное место с комплектом постельного белья. В общежитиях для осужденных женщин должны были оборудоваться комнаты гигиены».

Хорошо работающим и соблюдающим установленный режим заключенным за плату могли предоставляться улучшенные общежития или отдельные комнаты.

Жилищно-бытовые условия заключенных в лагерях Прикамья.

Особое внимание комиссии МВД, проверяющие состояния лагерей уделяли жилищно-бытовым условиям содержания заключенных. Постройка и оборудование бараков и прилегающей территории, материально-техническое снабжение лагеря – это компоненты из которых формировалась картина жизни и быта заключенных.

Все постройки на территории лагерей, как правило, делались самими заключенными. Но необходимо заметить, что качество работ и пригодность построенного зависели не только и не столько от умения и от трудолюбия заключенных, сколько от имеющихся в наличии лагерей материалов и инструментов, а так же от сроков, которые администрация устанавливала для обустройства лагерного быта.

Заключенные сами оборудовали территорию зон с разрешения лагерной администрации.

По ликвидационному отчету Вишлага НКВД СССР за 1934 год передаваемых коменданту охраны лагерных зданий построек и сооружений числилось 230 штук из них административных зданий 29 единиц, жилых 68, коммунальных 55, лечебных 13, складских 50 и культурно-воспитательных 15 зданий. Помимо общежитий для заключенных различных хозяйственных и бытовых построек, в лагере имелись: «открытая сцена, костюмерная, кинобудка, павильон-каток, библиотека, центральный красный уголок, парк и беседки в нем, зверинец, стадион, тир, новая школа».

Как уже отмечалось в предыдущей главе, с середины 30 годов бытовое положение заключенных резко меняется.

Бывший заключенный Соликамскбумстроя Йоханнес Тоги в своих воспоминаниях пишет:

«Наконец состав прибыл на станцию Соликамск – пункт назначения. Был декабрь 1938 года, мороз стоял под сорок градусов.

После изнурительного этапа нас направили с Соликамского во­кзала во временный лагерь; вооруженные конвоиры сопровождали колонны, шагая по обе стороны каждой, В лагере нас ожидало расп­ределение по объектам. Лагерное начальство решало, куда и на какие работы направить тысячи заключенных. В первую очередь в лагерь отправили мужчин постарше и тех, кто был в летней одежде, а также женщин.

На территории временного лагеря стояли две большие палатки и срубленное из бревен здание барачного типа, перед дверью которого стоял молодой, шикарно одетый человек. Твердым голосом он распо­рядился, чтобы пришедшие заходили внутрь барака. Решив, что перед нами какой-то начальник, мы, повинуясь его указаниям, стали заходить в барак.

За дверью нас ожидало странное зрелище: там находилось до по­лутораста мужчин, вид которых заставлял вздрогнуть. Все они были в замызганной одежде, с длинными бородами, в неподвижных гла­зах — пустота.

Когда внутри очутилось около шестидесяти человек, дверь закры­лась. И тотчас же все эти странные люди по-звериному набросились на нас, стали срывать одежду, отбирать еще оставшиеся вещи. Зим­нюю и летнюю одежду, рубашки, брюки, обувь — все отбирали, вы­рывали из рук сумки, портфели, мешки — все-все. Я видел, как с од­ного старика снимали одежду и валенки, и он ничего не мог сделать. Они размахивали веревками, ремнями с пряжками и сорванными с нар досками, избивали тех, кто сопротивлялся.

Вновь прибывшим людям пришлось остаться под открытым небом, поскольку ни в одной из палаток уже не оставалось места. Они полностью были забиты заключенными. В этот же день незадолго до нашего прибытия, во временный лагерь было доставлено 800 заключенных из Ташкента и 500 из Киева. Да еще в нашем эшелоне было 1700 человек. Отсюда и теснота, причем неимоверная.

С нами обращались как со ско­тиной. Те, кому удалось попасть в палатку, имели больше возможнос­тей дожить до утра, нежели те, кто в ней не поместился. Им пришлось всю ночь стоять под открытым уральским небом на сорокадвухгра­дусном морозе и надеяться, что одежда, которую с них не успели со­рвать уголовники, хоть как-то их согреет. А не поместившихся в па­латках были сотни.

Палатка была настолько плотно набита людьми, что приходилось все время стоять. Большую и малую нужду справля­ли прямо тут же. Стоящие должны были то и дело меняться местами, когда кому-либо требовалось срочно пристроиться у стенки, чтобы облегчиться. Вонь стояла ужасная, но когда речь шла о жизни и смер­ти, на такую мелочь можно было просто не обращать внимания. После того как заключенный справлял свою нужду, нижнюю часть брезента палатки поднимали и испражнения выбрасывали вон. Точно так же удаляли из палатки и трупы умерших. От них при этом вреда уже не было, наоборот, — даже польза: становилось несколько про­сторнее, и, кроме того, остальным доставалось их «наследство» — главным образом потрепанная одежонка.

Больше хлопот доставляли те, кто, стоя, изнемогал до такой степе­ни, что повисал на соседях. На землю они упасть не могли. Причем таких, умирающих, было немало, ничем помочь им уже нельзя было, когда и свои-то силы оставляли людей.

В палатке, правда, стояли нары, однако истощенных и изнуренных людей было так много, что, конечно же, места на всех не хватало. Всякий раз, когда на нарах кто-нибудь умирал, покойника несли в угол и затем выбрасывали на мороз.

После того как труп оказывался снаружи, появлялось место для тех, кто еще подавал признаки жизни. Бороться за жизнь означало борьбу со временем, поскольку слишком долгое пребывание в этой палатке способствовало тому, что довольно быстро становилось все больше свободного места, ибо смерть нещадно косила заключенных.

На третий день наконец-то привезли какой-то суп в бочке. Однако алюминиевых мисок и ложек, чтобы его есть, было очень мало, достались они далеко не всем».

Из воспоминаний бывшего заключенного можно сделать вывод, что ведется речь о Соликамском пересылочном пункте, из которого заключенные распределялись по лагерям, в частности по подразделениям Соликамскбумстроя, занимавшегося возведением Соликамского, точнее Усть-Боровского ЦБК.

Бытовое положение заключенных оставалось сложным в довоенное время, в период войны его можно назвать критическим.

Прокурорской проверкой проведенной весной 1942 года были выявлены нарушения в жилищно-бытовой сфере содержания заключенных Усольлага.

«При выезде на места в лагподразделения прокуратурой обращалось особое внимание на жилищно-бытовые условия заключенных.

В ряде случаев начальники лагподразделений не проявляют должной заботы о бытовых нуждах заключенных, не организуют должным образом питание, что ведет к ослаблению и заболеваемости заключенных, увеличению смертности.

По ряду фактов прокуратурой были возбуждены уголовные дела.

В КОЛПе 2 отделения при посещении в январе месяце установлено антисанитарное состояние бараков, холодно, грязь и вшивость среди заключенных.

13.01.1942 года имел место факт отправки инвалидов в числе 91 человек в совхоз «Уралец» на расстояние 19 километров, при температуре в 23 градуса холода, одетых не по сезону не обеспечив транспортом. В результате, в пути следования 5 заключенных умерло, и 34 получили обморожения первой, второй и третьей степени.

В командировке Усть-Кайб заключенные находились в очень тяжелых жилищно-бытовых условиях. В бараках сыро, холодно из-за не подвозки дров. Заключенные спят на голых нарах, не раздеваясь. Производительность труда низкая, график работ не выполняется.

18.01.1942 года было дано распоряжение перевести из палатки 170 человек в только что поостренный барак, хотя барак строителями не был сдан в эксплуатацию. В результате чего, через шесть дней потолок барака обвалился, два человека погибло, один тяжело ранен».4

В материалах проверок послевоенного времени кардинального улучшения жилищно-бытовых условия контингента Прикамских лагерей не прослеживается.

Так проверка Кусьинлага в 1948 году показала:

«По состоянию на 01.03.1948 г. при списочном составе лагерного населения в 2924 чел. наличие жилой площади 4999 кв. метров, что составляло в среднем 1,71 кв. метра на человека в целом по лагерю.

После завоза нового контингента наличие жилой площади на человека по подразделениям стало составлять от 1,2 кв. метра до 1,4 кв. метра.

К этому следует добавить, что в число жил. площади отходит в Первом лагерном отделении центральный лазарет в 450 кв.м. и оздоровительный пункт на 200 кв. м., а по Второму лагерному отделению - стационар и оздоровительный пункт так же на 250 кв. м., что приводит к общему сокращению жилья на каждого здорового работающего заключенного еще на 0,2 кв. метра, или общая обеспеченность жильем на од­ного заключенного будет выражаться в 1,1 кв.м. на чело­века, что крайне недостаточно, безусловно, резко сказы­вается на нормальный отдых и физическое состояние заклю­ченных». 5 Необходимо отметить, что по инструкции о режиме содержания заключенных жилая площадь на одного человека должна была составлять в подразделениях общего режима 2 кв. м. на одного заключенного. Площадь в 1,1 кв. м. равносильна площади школьного ученического стола.

В материалах прокурорской проверки отмечались наиболее характерные нарушения: « в бараках теснота скученность, многие спят на полу. Особенно в мужской зоне. Третья часть всех заключенных не обеспечена постельными принадлежностями.

Вновь прибывший этап в 300 человек и предпоследний -200 человек не имеют постельного белья.

Не созданы нормальные бытовые условия даже лучшим производственникам.

Например, передовая бригада З. в течение восьми месяцев не имеет постельной принадлежности. Спят в том, в чем работает, часто мокрые уходят на работу.

Абсолютное большинство заключенных, как в том так и в другом лаг. отделениях и на подкомандировках не имеют сменного белья, стирка не организована». 6

В докладных записках о работе Усольского ИТЛ МВД за июнь 1951 – декабрь 1952 года, так же выделяется ряд нарушений в жилищно-бытовой сфере содержания заключенных. 7

«Общая жилая площадь 36154 кв. метров, в среднем по 1,9 кв. метров на человека, снижаясь в лагпунктах Челва, Перша до 1,5 — 1,6 кв. метров. Жилые бараки достаточным количеством твердого инвентаря: тумбочек, столов — не обеспечены. Совершенно нет бачков для питьевой воды, не хватает умывальников.

Во всех обследованных лаготделениях недостаток постельного белья: простынь, наволочек, частично наволочек для матрацев. В лагпункте Сурдия спят посменно, на 13 человек имеется одна простыня.

Прибывшие с КОЛПа (пересылочный лагпункт) заключенные не подвержены карантинизации. Не проведены профилактические прививки, на лесозаготовках пьют сырую воду.

В исключительно антисанитарном состоянии находится “Головной” лагпункт Мысьинского ОЛПа. На территории много мусора, во всех бараках сырость. В камерах ШИЗО грязь, на полу куча мусора, окурков, параши деревянные, насквозь пропитавшиеся фекалиями, не закрываются, поэтому в камерах зловоние.

При выборочном осмотре, содержавшихся в ШИЗО заключенных, обнаружены вши у заключенного М., который 17 дней не проходил санобработки, не прошел ее и при водворении в ШИЗО».8

Проверяющими комиссиями МВД в 1951 году отмечались нарушения приказа МВД СССР № 164-1949 г. о создании надлежащих условий заключенным ИТЛ.

В отношении оборудованности лагерных подразделений указывалось:

«Наличие жилплощади в Усольлаге МВД на 1951 год — 36395 кв.м. Обеспечение жилплощадью заключенных — 1,9 кв. м. на человека. Обеспечение заключенных индивидуальными спальными местами к списочному составу — 95,3 %.»9

Несколько лучше обстояло дело в ИТЛ Молотовстроя на 1 июня 1952 года по материалам комиссии МВД проверяющей состояние охраны, режима и оперработы.

«Жилищно-бытовые и санитарные условия содержания заключенных в лагерных подразделениях в основном удов­летворительные. Во всех лагерных подразделениях заклю­ченные имеют индивидуальные спальные места и постельные принадлежности. Средняя обеспеченность жилплощадью в целом по ИТЛ составляет 2,56 кв. метра на одного человека. Жилые помещения, комунально-бытовые и лечебные учреждения жестким инвентарем в основном обеспечены. Большинство пищеблоков и столовых находится в удовлетворительном состоянии. Во всех лагерных подразделениях открыта торговая сеть и организована продажа горячих блюд. Вещевым довольствием по летнему плану контингент обеспечен полностью».

Наряду с этим в лагере так же имелись недостатки: «в отдельных лагерных подразделениях не создано надлежащих бытовых я санитарных условий зак­люченных. В лагерном отделении № 3 жилые бараки заключенных содержатся в заклопленном состоянии и эффективных мер борьбы с паразитами не ведется. Жилые помещения лаготделения № 4 содержатся в антисанитарном состоянии, из-за отсутствия кладовой для хранения личных вещей, заключенные грязное белье я верхнюю одежду хранят под матрацами».

Нарушения в жилищно-бытовой сфере характерные для ИТЛ Пермской области продолжали существовать и в середине 50 годов. Из актов проверок Усольлага за 1953 год видны уже характерные для жилищно-бытовой сферы заключенных нарушения:

«137 бараков жилой площадью 24 359 кв. метров, в среднем 1,8 кв. метров на заключенного, оборудованных хозяйственным инвентарем. Лагпункт № 8 третьего лаготделения и лагпункт №5 первого лаготделения в которых размещены заключенные находятся в процессе строительства и лагерем не приняты. Жилые помещения лаготделения № 16, баня и столовая требуют капитального ремонта. Стационары и амбулатории в подразделениях аппаратурой обеспечены недостаточно. На всех лагпунктах имеется кухня, столовые, кипятильники, бани, прачечные, сушилки для сушки одежды и обуви, дезокамеры, парикмахерские. Для ремонта одежды и обуви организованы мастерские в которых производится необходимый ремонт вещдовольствия и обуви».

Проверяющие комиссии отмечали и положительные моменты в организации быта заключенных.

«Лагерь продовольствием и вещдовольствием обеспечен в достаточной степени. Вещественное довольствие зимнее и летнее имеется полностью, исключение составляет наличие валенной обуви - 85%. На всех лагпунктах имеются ларьки для продовольственных продуктов заключенным».

Прокурорской проверкой подразделений строгого режима Ныроблага в 1953 году выявлены характерные нарушения в жилищно-бытовой сфере.

«Так, например, в подразделении «Южная» Чусовского лаготделения, карцер находится в ветхом состоянии, оковка дверей, печей и окон не может обеспечить надежную изоляцию уголдовно-бандитствующего элемента, стены между камерами имеют сквозные щели.

Жилые секции находятся так же в ветхом состоянии и не могут обеспечить надежной изоляции.

В общежитиях лагпункта «Чудомыш» Няризьского лагер­ного отделения часть стекол отсутствует и вместо стекол вставлена фанера или отверстия заткнуты тряпками. Запаса дров в лагерных пунктах нет, они имеются в лесу, но достав­ляются в зону лагерных пунктов и помещения военизирован­ной охраны с большими трудностями, вследствие плохих дорог и недостатка транспорта. Доставляемые дрова очень сырые и плохо, горят. Вследствие этих причин в помещениях сыро и хо­лодно.

Жилой площади для заключенных в ряде подразделений Ныробского ИТЛ крайне недостаточно. Так, например, по состоя­нию на 10.12.1953 года в Низьвенском и Няризьском лагерных отделениях в среднем на одного заключенного приходится 1,7 кв.м. жилой площади, в Русиновском 1,6 кв. метров, а в отдельных лагерных пунктах жилой площади на каждого заключенного еще меньше, в лагпункте «Ужнор» - 1,4 кв. м, «Колвинец» - 1,4 кв. метра, «Парма» - 1,2 кв.метра. Лагерные подразделения твердым инвентарем столами, тумбочками, табуретками обеспечены всего лишь на 60-70%».

Материалы проверок представляют картину быта заключенных Ныробского подразделения строгого режима.

«Заключенные в общежитиях размещены на деревянных двухъярусных нарах вагонной системы, а на лагпункте строгого режима «Знаменка» - на сплошных двухъярусных нарах. Умывальных комнат, умывальников, сушилок и камер для хранения личных вещей заключенных недостаточно, вследствие чего не все заключенные по утрам успевают умыться, одежда и валенки части заключенных не просушивается, в общежитиях под постелями содержатся телогрейки заключенных, брюки, чемоданы и другие личные вещи»

При проверке подразделений строгого режима (так называемых спецлагов) Ныробского ИТЛ в 1954 году картина быта не меняется. «Обнаружено, что жилые бараки и коммуналь­но-бытовые объекты находятся в антисанитарном состоянии. Стены и потолки жилых бараков и других объектов загрязнены, побелка их не организована, в бараках холодно, грязно и имеются клопы. Оконные рамы в жилых бараках в большинстве своем не застеклены, входные двери в бараки и уборные при них, как правило, отсутствуют. Кухня, столовая, баня, прачечная и кипятилка из-за отсутствия дров работают с перебоями. Заключенные, находящиеся в штрафных камерах матрацев не имеют. Не полностью обеспечены матрацами и другие заключенные лагпункта. Имеющиеся матрацы и наволочки из-за отсутствия набивочного материала не набиты».

Заметное улучшение жилищно-бытовых условий содержания заключенных Прикамских лагерей отмечается начиная с 1954 года

Проверяющие Усольлаг комиссии МВД в отчетах сообщали.

«Жилой фонд спецконтингента состоит из 128 деревянных бараков, оштукатуренных внутри и снаружи, разделенных на 329 жилых секций, оборудованы кирпичными печами и нарами вагонной системы.

В бараках выделены умывальные комнаты, в женских ЛО оборудованы комнаты гигиены. Все бараки электрифицированы и частично радиофицированы.

Жилплощадь бараков заключенных составляет 25336 кв. м., в среднем 1,66 кв. м. на 1 чел. Спецконтингент вещдовольствием обеспечен полностью».

В 1956 году жилищно-бытовые условия заключенных Усольлага характеризовались следующими показателями.

«Жилой фонд, для размещения контингента на действующих лагпунктах составляет 192 барак с жилой площадью 36580 кв. м., в среднем по лагерю 1,94 кв. м. на одного человека, проживающих в жилых зонах. На всех действующих лагпунктах имеются кухни, столовые, кипятильники, бани, прачечные сушилки для белья и обуви дезкамеры и парикмахерские».

Из приведенных выше данных можно сделать вывод о том, что положение в лагерях, а в частности условия содержания заключенных как в зеркале отражает общие тенденции в развитие лагерного сектора ГУЛАГа. Если до 1934 года жилищные условия заключенных можно смело назвать приемлемыми для нормальной жизни-деятельности человека осужденного за преступление, то с общим ужесточением карательной политики государства быт в Прикамских лагерях так же резко ухудшается. Тяжелое положение остается в годы войны и послевоенное время. Лишь с начала пятидесятых годов обнаруживается слабое улучшение положения заключенных, а с середины пятидесятых годов можно сказать, что по материалам комиссий проверяющих Прикамские лагеря жилищно-бытовые условия содержания заключенных в большинстве своем соответствуют требованиям имеющихся на тот момент нормативных документов.

Выделяя типичные нарушения в жилищно-бытовой сфере содержания заключенных можно говорить о повсеместном невыполнении инструкций к приказам по режиму содержания заключенных. Приказ НКВД СССР № 00889 – 1939 года, № 0190 – 1947 года, № 0612 – 1954. Так же невыполнение приказов и распоряжений, издаваемых отдельно от общих инструкций – приказ МВД СССР № 164-1949 г. Наиболее характерными нарушениями являлись: недостаточный объем жилой площади на одного заключенного, необеспеченность заключенных постельными принадлежностями и вещдовольствием, плохие жилищные условия в бараках и общежитиях.